Белые халаты сбили меня с толку. Обычные. Медицинские. Редко увидишь вот так неспеша разгуливающих по многолюдной улице медсестер или врачей. И я, невольно завороженный, пошел за двумя девушками в этих самых белых одеяниях, развевающихся на ветру. Они весело болтали и жевали бургеры.
Я оглянулся, чтобы понять, какие медицинские учреждения есть в этом районе. На первых этажах близлежащих домов виднелись вывески нескольких аптек. Ха, точно! Они вполне могли быть провизорами. Но, прогулявшись взглядом по домам в обратном направлении, я вспомнил, что если свернуть на маленькую улочку, то там, в тупике, расположился комплекс старинных зданий, а в них — психиатрическая лечебница. Может, оттуда вышли прогуляться медсестрички?
Я шел за ними на безопасном расстоянии. Любопытство не отпускало меня — я хотел непременно выяснить, куда они идут и из какого учреждении выпорхнули. Шум улицы не давал расслышать их слова, и я решил подобраться поближе, чуть ускорив шаг. Я почти поравнялся с ними, но на всякий случай принял отрешенный вид и даже воткнул в одно ухо наушник.
— Сегодня быстро управимся, — сказала светловолосая девушка, которая была ближе ко мне, и достала из широкого бокового кармана маленькую пластиковую бутылочку с водой и протянула спутнице. — Хочешь?
— Ага, всего-то два претендента, — ответила вторая, с темными волосами, и, заглянув в телефон, взяла воду.
“Пациента? — послышалось мне. — Значит, точно из больницы, наверное, сбежавших, ищут…” Я решил чуть притормозить и занять выгодную позицию для наблюдения. Интересно, как две хрупкие невысокие девушки справятся с этим? Обычно для таких дел здоровенных санитаров подряжают. Хотя пациенты-то, может, совсем не буйные, какие-нибудь бабульки, божьи одуванчики, страдающие потерей памяти…
Девушки в халатах шли по солнечной стороне улицы и, кажется, никуда не спешили. И вокруг особо не смотрели, о чем-то разговаривали между собой. “Да они просто вышли погулять на обеденный перерыв, а я уж насочинял тут!” — мысленно посмеялся я над собой. Я все еще шел за ними, но внимание стало рассеиваться. Оно зацепилось за смешную собаку с хвостиками на голове, за мелькающую на медиафасаде рекламу кому-то известного певца, потом я шарахнулся от летящего на меня электросамоката. Я уже почти потерял девчонок из виду и, кажется, даже ушел чуть вперед, как вдруг услышал их голоса справа от себя. Оглянулся, а они заворачивают на кладбище! Ну я и следом за ними.
На центральной аллее одного из самых больших и старинных кладбищ города девушки приостановились, огляделись, затем сверились с картой в телефоне и уверенно зашагали от аллеи налево, вглубь некрополя. Я видел, как белые халаты мелькали между деревьями, оградками, памятниками и крестами. “Еще пару секунд и они исчезнут из виду”, — подумал я и пошел следом. Оказалось, что я не мог передвигаться так же быстро, как эти девушки. За мою одежду цеплялись ветки, я налетал на оградки и шарахался от неожиданных звуков, хотя это были всего лишь опадающие листья или взмахи птичьих крыльев. Хаотично оглядываясь, я всюду натыкался на безжизненные лица с фотографий. Никогда не понимал, почему люди, в тот момент еще живые, получались такими на фото? Или потом, каким-то непостижимым образом дух смерти отпечатывался и на изображении? Пока я размышлял над философским вопросом и боролся с внезапно нахлынувшим страхом, девушки, видимо, дошли до нужной могилы.
— Смотри, вот она! — сказала та, что хранила в кармане запас воды.
— Да, нет сомнений! — подтвердила вторая, смотря в телефон, а потом на фотографию на белом высоком кресте. — Залежалась, бедная!
— Да уж, сто двадцать лет ждет своего часа…
— Надо бы ее предупредить, а то уже, наверное, всякую надежду потеряла…
Я спрятался за большой черной плитой. В спину мне укоризненно смотрел какой-то ученый, похороненный в 1957 году, я мельком прочитал надпись на сером памятнике в виде глыбы, когда занимал наблюдательную позицию. “Ну, извини, брат… э… друг… в общем, я тут ненадолго”, — поежившись, пробормотал я и попытался незаметно выглянуть из-за укрытия.
Одна из девушек подошла вплотную к белому кресту и положила на него ладошки, склонив голову. Светлые длинные волосы полностью закрыли лицо, и я услышал, что она поет! Причем пела она какую-то дурацкую попсовую песню, настолько дурацкую, что мертвые перевернулись бы в гробу. Хм, а может, она этого и добивалась? Пела она минут пять, повторяя припев раза по три, мне стало так невыносимо от этой песни, что я готов был выскочить из засады. На всякий случай я заткнул уши и закрыл глаза. Когда я снова выглянул из-за плиты, то девушек возле могилы уже не было.
“Ну вот, прокараулил девчонок!” — с досадой подумал я, обернулся, извинился перед ученым, кивнул ему, как знакомому, и вышел на тропинку. Ну что ж, посмотрю, кому они там пели песни. Большая черная плита, за которой я прятался, оказалась памятником группе летчиков-испытателей, погибших в шестидесятые годы прошлого века, пять человек, аж мурашки по коже…
Через два ряда я добрался до большого белого креста, он вырастал из пенной мраморной волны, а с овальной выцветшей фотографии на меня смотрела красивая девушка с тонкой талией, затянутой в корсет. Дворянка, наверное. С трудом разобрал надпись: “Елена***. Умерла в 1902 году…” Ей было всего 26 лет. Такая молодая, жаль, конечно, но я так и не понял, зачем ей пела песню девушка в белом халате…
Оглянувшись, я увидел, что нахожусь совершенно один среди могил, плотно прилегающих друг другу. Многие из них были неухожены, заросли травой, памятники покосились, видимо, никто из родственников уже не приходил к ним и уж тем более не пел песен. Я еще долго бродил по некрополю. Поражался старинным памятникам, склепам, мраморным ангелам, суровым черным надгробиям. Мне попадались редкие посетители, но девушек в белых халатах я так и не встретил. Солнце начало прятаться за деревья, и я решил, что пора уже выбираться отсюда.
Я побрел по многолюдной улице, меня обгоняли велосипедисты и бегуны, а я практически не смотрел по сторонам, в ушах звенела тишина старого кладбища и дурацкая попсовая песня. Неожиданно я обнаружил себя у зданий психиатрической лечебницы. И раз уж снова оказался здесь, то обошел вокруг учреждения, обнесенного высоким забором. Сквозь плотные витиеватые узоры решетки внимательно рассмотрел редких пациентов, гуляющих в больничном саду среди высоких многовековых сосен, и опять уловил умиротворение и тишину некрополя…
“А может, девчонки — сами пациентки психиатрички? — осенило меня. — Украли халаты и отправились гулять… по кладбищу? Ну кто в здравом уме будет распевать песни у могильного креста?” Пока я размышлял о таких очевидных вещах, в которых не разобрался сразу, то не заметил, как забор психиатрической лечебницы закончился и я увидел знакомые силуэты в белых халатах у небольшого особняка с колоннами и вазонами цветов возле входа. Девушки преспокойно сидели на каменном бордюре многоступенчатого крыльца и пили кофе. Вид у них был усталый и довольный. Я остановился у лестницы и внимательно, не таясь, посмотрел на их милые лица.
— О, какой Купидон! Новоиспеченный папаша? — вдруг задорно спросила брюнетка, ангельски улыбаясь.
У меня округлились глаза от такого предположения, и я помотал головой, рьяно отрицая причастность к этому событию.
— Жаль, а то я думала, что уже примчался, такая сегодня красавица родилась, прямо дух захватывает! — сказала другая, светловолосая девушка, и тут же обратилась к своей спутнице: — Ладно, уходим, хорошо сегодня потрудились…
— Да, — согласилась она, — будущий ученый-астроном тоже такой хорошенький получился, прямо загляденье!
Девушки встали с бордюра, поправили белые халаты и спустились по лестнице на тротуар.
— Как-нибудь увидимся! — они весело подмигнули мне и пошли по улице.
Я проводил их взглядом. В лучах заходящего солнца под развевающимися полами халатов вдруг проступили контуры больших пушистых крыльев. Я не поверил глазам своим и на всякий случай их протер, но девчонки уже растаяли в вечерних солнечных лучах, окрасивших здания и окна в золотисто-розовый цвет. Я посмотрел на вывеску, напротив которой стоял, и прочитал: “Родильный дом доктора Христофорова”. С противоположной стороны улицы к крыльцу спешил молодой мужчина с огромных букетом белых роз. “А вот и новоиспеченный папаша”, — подумал я и отправился следом за девушками. Крыльев у меня не было, и поэтому я не растворился в лучах заходящего солнца. Я шел и напевал дурацкую попсовую песню, услышанную сегодня в исполнении ангела (ну а кого же еще?), и теперь точно знал, что и меня однажды разбудят. Пусть даже через сто двадцать лет. Или двести. Я согласен. Может, мне даже доведется побыть ученым…
Искренне ваша Анна. Вы можете послушать этот рассказ на моем видеоканале «Чтиво от Санниковой» или прочитать его на Дзен. Заглядывайте в мой Telegram-канал “Роман без правил”, там я обычно рассказываю о том, что и где публикую, да и так, вообще о жизни)